Неточные совпадения
Левин вошел в залу, получил беленький шарик и вслед за
братом Сергеем Ивановичем подошел к столу, у которого стоял с значительным и ироническим лицом,
собирая в кулак бороду и нюхая ее, Свияжский.
— Ну, иди, иди, и я сейчас приду к тебе, — сказал Сергей Иванович, покачивая головой, глядя на
брата. — Иди же скорей, — прибавил он улыбаясь и,
собрав свои книги, приготовился итти. Ему самому вдруг стало весело и не хотелось расставаться с
братом. — Ну, а во время дождя где ты был?
— Волнения начались в деревне Лисичьей и охватили пять уездов Харьковской и Полтавской губернии. Да-с. Там у вас
брат, так? Дайте его адрес. Туда едет Татьяна, надобно
собрать материал для заграничников. Два адреса у нас есть, но, вероятно, среди наших аресты.
— Идем ко мне обедать. Выпьем. Надо,
брат, пить. Мы — люди серьезные, нам надобно пить на все средства четырех пятых души. Полной душою жить на Руси — всеми строго воспрещается. Всеми — полицией, попами, поэтами, прозаиками. А когда пропьем четыре пятых — будем порнографические картинки
собирать и друг другу похабные анекдоты из русской истории рассказывать. Вот — наш проспект жизни.
Нас выпороли и наняли нам провожатого, бывшего пожарного, старичка со сломанной рукою, — он должен был следить, чтобы Саша не сбивался в сторону по пути к науке. Но это не помогло: на другой же день
брат, дойдя до оврага, вдруг наклонился, снял с ноги валенок и метнул его прочь от себя, снял другой и бросил в ином направлении, а сам, в одних чулках, пустился бежать по площади. Старичок, охая, потрусил
собирать сапоги, а затем, испуганный, повел меня домой.
Богатому о господе не думается,
О Страшном суде не мерещится,
Бедный-то ему ни друг, ни
брат,
Ему бы все только золото
собиратьА быть тому злату в аду угольями...
А тем временем из маленькой школы вышло дело. О.И. Селецкий, служивший в конторе пароходства
братьев Каменских,
собрал нас, посетителей школы, и предложил нам подписать выработанный им устав Русского гимнастического общества.
И настала тяжкая година,
Поглотила русичей чужбина,
Поднялась Обида от курганов
И вступила девой в край Троянов.
Крыльями лебяжьими всплеснула,
Дон и море оглашая криком,
Времена довольства пошатнула,
Возвестив о бедствии великом.
А князья дружин не
собирают.
Не идут войной на супостата,
Малое великим называют
И куют крамолу
брат на
брата.
А враги на Русь несутся тучей,
И повсюду бедствие и горе.
Далеко ты, сокол наш могучий,
Птиц бия, ушел на сине море!
Настя спокойно вышла за
братом. Домна глянула на захлопнувшуюся за невесткою дверь и продолжала
собирать со стола объедки хлеба и перепачканную деревянную посуду.
Умерла бабушка. Я узнал о смерти ее через семь недель после похорон, из письма, присланного двоюродным
братом моим. В кратком письме — без запятых — было сказано, что бабушка,
собирая милостыню на паперти церкви и упав, сломала себе ногу. На восьмой день «прикинулся антонов огонь». Позднее я узнал, что оба
брата и сестра с детьми — здоровые, молодые люди — сидели на шее старухи, питаясь милостыней, собранной ею. У них не хватило разума позвать доктора.
— Он, стих этот, кругом читается, с начала и с конца, — всё едино! Я уж некакие слова знаю, мне их один странствующий человек сказал пред кончиной своей в больнице. Ходят,
брат, по земле неприютные люди и
собирают, все
собирают эти тайные слова! Когда
соберут — это станет всем известно…
А на ту пору Стахей Митрич, главный-то приказчик тархановский, в отлучке находился, а на заимке подручного оставил, и был от него подручному наказ: в случае придут соколинские ребята давать им по пяти рублей на
брата, да сапоги, да полушубок, белья и провизии — сколько потребуется. «Сколько бы их ни было, говорит, всех удовлетвори,
собери работников, да при них выдачу и засвидетельствуй. Тут и отчет весь!»
— Жестокий вопрос! — засмеялся поручик. —
Брат может и год ждать, но я-то не могу ждать! Ведь это я, надо вам сказать, ради себя хлопочу. Мне нужны во что бы то ни стало деньги, а у
брата, как нарочно, ни одного свободного рубля. Приходится поневоле ездить и
собирать долги. Сейчас был у арендатора-мужика, теперь вот у вас сижу, от вас еще куда-нибудь поеду и так, пока не
соберу пяти тысяч. Ужасно нужны деньги!
Трапеза кончилась, отец будильник с отцом чашником
собрали посуду, оставшиеся куски хлеба и соль. Игумен ударил в кандию, все встали и, стоя на местах, где кто сидел, в безмолвии прослушали благодарные молитвы, прочитанные канонархом. Отец Михаил благословил
братию, и все попарно тихими стопами пошли вон из келарни.
— Ну, — говорит Жилин, — пропали,
брат! Он, собака, сейчас
соберет татар за нами в погоню. Коли не уйдем версты три, — пропали. — А сам думает на Костылина: «И черт меня дернул колоду эту с собой брать. Один я бы давно ушел».
И
собрал он себе ровнюшек —
Удалых ли добрых молодцов —
Тридцать
братьев без единого,
Становился сам в тридцатыих.
Но тут подвернулся двоюродный
брат сиротки, что жил у ее отца в работниках; он укланял и упоил мир, чтобы ему сдали опеку: я-де все дела покойника знаю и товар сбуду и долги
соберу, все облажу как следует.
Журнал Благосветлова шел тогда очень бойко; он жил на довольно широкую ногу, кормил обедами,
собирал немало пишущей
братии.
В Соллогубе остался и бурш, когда-то учившийся в Дерпте, член русской корпорации. Сквозь его светскость чувствовался все-таки особого пошиба барин, который и в петербургском монде в года молодости выделялся своим тоном и манерами, водился постоянно с писателями и, когда женился и зажил домом,
собирал к себе пишущую
братию.
— О, великий, смелый вождь! Твой
брат собрал большое войско и идет на нас. Он говорит, что половина этой страны — его, что этот лес — его лес, что наши жилища должны принадлежать его воинам и что он идет отобрать все это у тебя, у нас. Но пусть он
соберет еще больше войска, мы не боимся ничего. Каждый куст в этом лесу знаком нам. Мы окружим лес и нападем на твоего
брата, разобьем его войско, а его самого приведем к тебе. Tы можешь убить его или сделать его своим рабом.
По его уходе двери Думной палаты распахнулись и Иоанн повелел
собрать полный совет народный, для выслушания воли его. Перед лицом великого князя предстали, кроме митрополита, епископов,
братьев, бояр и прочих думных людей, окольничьи, стольники, стряпчие, дьяки, головы, сотники, дети боярские, гости, жильцы, торговые и другого сословия люди.
— Насчет последнего я вас могу успокоить… В этом смысле будущее ваше не так страшно. Ваши
братья сумели
собрать все возможное с заложенных и перезаложенных имений, и на вашу долю приходится сорок тысяч рублей, которые положены в банк на мое имя, во избежание каких-либо препятствий выдачи вам лично… Тотчас по освобождении вы получите их от меня.
На похоронах появилась и Левкоева, но и тут заметила одному из
братьев Лориных, что генералу церемония подобала понаряднее; критиковала, почему не было более богатого гроба и парчового покрова, катафалка, четверни лошадей; прибавила, что «если они уж такие бедные, то она, Левкоева, со своими связями, если б только попросили, могла бы
собрать достаточную сумму на генеральские похороны». Никто не дал ей ответа, да и вообще не обратил на нее внимания.
Он
собрал все свои трудами и бережливостью накопленные деньги, счел их, привязал на шейку Милочке, а сам справил себе дорожную амуницию и, недолго думая, дернул зимою в Москву, куда в детстве еще был завезен каким-то сердобольным стариком-анахоретом
брат покойной матери «жучков» Иван Ильич Пуговкин.
Часто,
собирая милостыню и сочтя 20—30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг, с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый
брат обещается отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
«А все оттого, владыко, — пришло мне на мысль, — что ты и тебе подобные себялюбивы да важны: „деньги многи“
собираете да только под колокольным звоном разъезжаете, а про дальние места своей паствы мало думаете и о них по слухам судите. На бессилие свое на родной земле нарекаете, а сами всё звезды хватать норовите, да вопрошаете: „Что ми хощете дати, да аз вам предам?“ Брегись-ка,
брат, как бы и ты не таков же стал?»